Почему провинциальный воронежский русофоб Дьяков, сотворив эклектичный набор рядовых журналистских поделок под названием «Жизнь не здесь», уходит в запредельное?

В прошлом году в Воронеже тихо, без аннотаций и рецензий, вышла странная и довольно необычная книга. Но сначала о ее авторе. Дмитрий Дьяков родился в городе Котовске Тамбовской области в 1963 году. Окончил журфак Воронежского государственного университета. Начинал сотрудником в «Молодом Коммунаре» . В 1990 году стал ответственным секретарем вновь образованной газеты «Воронежский Курьер». В результате внутриредакционного конфликта и хорошо спланированной интриги в октябре 1992 года получил должность главного редактора. В апреле 2010 года Дьяков был уволен с должности главного редактора ГУ «Газета «Воронежский курьер».

Какой дух мог оставить после себя в «Воронежском курьере» тот же юродствующий, мелкотравчатый Бильжо в гостях у Дьякова

Отставка Дьяков отозвалась в сердцах всех воронежских либералов. Как писали воронежские СМИ «видные деятели воронежской культуры написали письмо на имя губернатора» с просьбой оставить во главе газеты Дмитрия Дьякова. Отмечалось в заявлении, что «именно при Дьякове газета стала флагманом демократической журналистики, умным, интеллигентным изданием». Ситуация усугублялась еще и тем, что на место Дьякова пришел выходец из газеты «Берег» Константин Чаплин, другого воронежского издания созданного тоже в перестроечные времена. И как отмечают аналитики, с девяностых годов в воронежской журналистике сложилось два ярких идеологических полюса. Первый - почвеннический, русский националистический (его представляла газета «Берег»). Второй - либерально-интернациональный, прогрессистский (его представлял «Воронежский курьер»).

В новые времена «Берег» переформатировали без особого шума, а в защиту Дьякова подавали голос даже столичные либералы. Так «Российская газета писала: "Воронежский курьер" - место, где печатались или сиживали в гостях все значимые люди города. Для воронежцев это своего рода культурный и просветительский центр. В редакции бывали в гостях Мстислав Ростропович, Василий Аксенов, Владимир Васильев, Владислав Пьявко, Андрей Бильжо. Дух этого места наживался годами. Но административные пиарщики, рыцари положительного образа местной власти в глазах народа, ротируя кадры, похоже, даже не понимают, о чем речь».

Какой дух мог оставить после себя в «Воронежском курьере» тот же юродствующий, мелкотравчатый Бильжо, мы узнали, после того как он оклеветал Героя Советского Союза Зою Космодемьянскую. В антиподе «ВК», газете «Берег», дух, по мнению защитников Дьякова был совсем другой. «Берег» постоянно писал о «еврейском заговоре», бесконечных кознях масонов, чтил «заветы Домостроя», нападал на демократически настроенную интеллигенцию, в том числе – известных профессоров, печатавшихся в «Воронежском Курьере». С особенным удовольствием г-н Иванов (редактор «Берега» - И.С.) и его клика разбирали национальное происхождение авторов «Курьера», называя их «русско-еврейскими» публицистами». Но напрасно сторонники Дмитрия Станиславовича боялись, что «ВК» «превратится в черносотенно-мракобесный пропагандистский листок вроде «Берега». Чаплин тоже вскоре покинул газету и «ВК» стал как все такого рода издания - никаким. То есть нечитабельным и без своего лица.

Дьякова же за заслуги перед еврейской диаспорой и делом демократии, вначале назначили директором ГУП "Областная типография-издательство имени Болховитинова". Но там он проработал недолго. Как пишут СМИ, типографию эту ушлые кураторы активно доводят до ручки, чтобы потом или приватизировать ее или захватить кусок занимаемой ею земли. Дьяков же теперь представляется таким образом: публицист, эссеист, литературный критик. Член Союза российских писателей. Директор Издательского дома Воронежского госуниверситета. (в ВГУ на кафедре культурологии работает его жена). Он автор книг «Шаг навстречу» (2000), «Командармы Воронежского фронта» (2013)» .

Обложка книжонки Дмитрия Дьякова словно иллюстрирует популярный в некоторых кругах тезис - «Пора валить из Рашки!».

И вот еще одна книга автора. С говорящим названием «Жизнь не здесь» и такой же обложкой. На обложке изображен дорожный знак «Конец населенного пункта» с перечеркнутой надписью «Воронеж» и фотоколлаж с портретом самого автора. На снимках Дмитрий Станиславович с чемоданом в руке как бы прощается со всеми нами в трех позах: анфас, профиль и вид сзади на дальнем плане. Автор недвусмысленно сразу дает читателю понять, что жизни в Воронеже нет и поэтому пора сваливать. Обложка новой книги Дмитрия Дьякова словно иллюстрирует популярный в некоторых кругах лозунг или тезис - «Пора валить из Рашки!».

На титульном листе автор уточняет название книги: «Жизнь не здесь. «Воронежский след» в европейском пространстве. Очерки, статьи, эссе, интервью». Но главный смысл, заложенный на обложке, от этого не меняется. Из выходных данных мы узнаем, что оказывается данное «издание осуществлено при финансовой поддержке департамента культуры Воронежской области». В контексте заявленной автором главной идеи книги, поддержка такого издания выставляет культурное ведомство в роли кладбищенской администрации. Да, мол, несмотря на все наши усилия, жизни в Воронеже действительно нет…

Впрочем, листаем дальше и читаем аннотацию: «В книге предпринята попытка прояснить смысл понятия «Воронеж» в современной западной цивилизации. Делается это на примере конкретных судеб конкретных воронежцев, вольно или невольно ставших участниками некоторых знаковых событий в истории Европы ХХ столетия, а также известных западных деятелей, в биографии которых были и «воронежские страницы». Книга также содержит беседы автора с представителями европейской культуры и науки, у которых есть свой образ главного города российского Черноземья». Как видим, автор не страдает скромностью и взялся растолковать смыслы существования нашего города аж во всей «современной европейской цивилизации». Здесь явная глупость провинциального журналиста, выдается за ученость с претензией на некое открытие и истину в последней инстанции. Еще более «умно» автор самовыражается во вступительной статье «Почему такое название», которая служит и предисловием к книге.

Дьяков просто украл у Кундеры название для книги, которая как нельзя лучше по своей идеологии подходит и к его самоощущению

В ней Дьяков сразу признается, что «формулу «жизнь не здесь» придумал не он. У чешского писателя-эмигранта Милана Кундеры есть роман с точно таким названием - «Жизнь не здесь». Роман - «подробное описание обречённости существования в убитом Временем пространстве. Там где замирает история и забываются ее уроки…» Переводя на воронежский язык, Дьяков просто украл у Кундеры название для книги, которая как нельзя лучше по своей идеологии подходит и к его самоощущению. Он роняет загадочную фразу о том, что «внезапно, повернув назад, Время может налететь на любого из нас, продолжающего двигаться вперед, и раздавить». И герою ничего не остается, как паковать чемоданы…

Впрочем, в предисловии Дьяков поясняет, что и Кундера не сам придумал название для своего романа. «Настоящая жизнь не здесь» - такой лозунг рисовали на стенах Сорбонны французские студенты в мае 1968 года за два года до выхода романа Кундеры в свет. В интерпретации Дьякова это текст-пароль, передающий « дух ухода «за флажки». В послесловии к своему роману сам Кундера признается , что его название «аллюзия на знаменитую фразу Рембо» из книги «Сезон в аду». Но, кроме того, что Андре Бретон цитирует ее в заключении к «Манифесту сюрреализма» и что в мае 1968 года она стала лозунгом парижских студентов, Кундера никак ее не объясняет. Только лишь сожалеет, что голос Артюра Рембо почти не слышен и этот «поэт тихо удалился с картины мира». Дьяков же выкручивается следующим образом. Бунтарь Рембо сформулировал «эстетические принципы ухода в запредельное».

А для Дьякова: «Поиск сугубо локального – воронежского – следа в огромном, наполненном тысячелетними смыслами, событиями и именами европейском пространстве – всё та же попытка уйти в запредельльное». Вот так не поперхнувшись эклектический набор рядовых журналистских поделок, Дмитрий Станиславович возвышает до уровня гениального Рембо. И продолжает выкручиваться дальше. Автор отвечает, почему вектор его движения к этому мистическому запредельному «сориентирован именно на Запад». Здесь Дьяков цитирует Адама Фергюссона, который особенность европейского человека обозначил так: «Его знак или эмблема: текущий ручей, а не пруд беспроточный». То есть символ Запада развитие, которое подготавливало почву для перемен. «В этом смысле - заканчивает Дьяков предисловие, - «жизнь не здесь» - это сознательный уход от «беспроточного пруда» в сторону развития. Туда, где можно уберечься от повернувшегося вспять Времени. А заодно и наполнить понятие «Воронеж» новыми смыслами».

О Кундере, любимце провинциального эссеиста-русофоба Дьякова Бродский сказал: “Кундера – это быдло. Глупое чешское быдло”

Конечно, никаких новых смыслов Дьяков не способен родить. И в книге все та же русофобия и антисоветизм, которыми он наполнял в свое время руководимый им «Воронежский курьер». Дмитрий Дьяков – это еще один уже современный Печерин (1807—1885), на которого в свое время «подул самум европейской образованности» и он воскликнул: "Здесь нет будущности!" и сбежал из России. Оставив уже ставшие бессмертными строчки:

Как сладостно отчизну ненавидеть!

И жадно ждать ее уничтоженья!

И в разрушении отчизны видеть

Всемирного денницу возрожденья!

Впрочем, позже Печерин признался: "...в припадке байронизма я написал эти безумные строки... Не осуждайте меня!" Дьякову с его формулой «жизнь не здесь», похоже, это не грозит. Не случайно среди его кумиров чешский писатель русофоб. В 1985 году Милан Кундера в “Предисловии к вариации”, в книжном обозрении “Нью-Йорк таймс” написал, что русская «сомнительная чувствительная оккупация» чеху чужда, и виноваты в этой оккупации – по Кундере - не советские танки и не коммунистический режим, а Достоевский и Гоголь, вечная сентиментальная имперскость.

“Столкнувшись с бесконечностью русской ночи, - пишет Кундера, - я ощутил в Праге насильственный конец западной культуры, появившейся на заре нового времени… конец Запада, каким он представлялся мне на заре модернизма”. Ответил Кундере в том же издании нобелевский лауреат, русский поэт Иосиф Бродский. С своем ответе он резко отделяет русский народ и русскую литературу от любых политических доктрин, время от времени побеждающих в том или ином регионе. Бродский уточняет, что Россия – “Это часть христианской культуры ”.

Позже в интервью, своему давнему другу, главному редактору польской газеты "Gazeta Wyborcza" Адаму Михнику Бродский заявил: «Я хочу выразиться просто. То, что произошло в России, не является её виной. Ведь Маркс родился не на Волге». Как утверждает известный критик Владимир Бондаренко в этой известной беседе с Адамом Михником, стыдливо замалчиваемой в прессе, Бродский выразился резко в отношении чешского писателя : “Кундера – это быдло. Глупое чешское быдло”.

Напоследок об Артюре Рембо. На самом деле, конечно, известную фразу поэта надо интерпретировать лишь в богословском смысле, о жизни после смерти. И, кстати, в книге "Сезон в аду", в части озаглавленной "Невозможное", Рембо указывает на главного виновника человеческих бедствий — западную цивилизацию в целом. Он намечает новую программу спасения: «Я послал к дьяволу пальмовые ветви мучеников, радужные лучи искусства, гордость изобретателей, рвение грабителей; я вернулся к Востоку и к мудрости, самой первой и вечной». Так что вектор движения Дьякова явно не совпадает с Рембо. И, похоже, вместе с Кундерой они не читали поэта, а лишь приспособили вырванную из контекста фразу для своих сугубо русофобских целей.