Региональное деловое издание
Конфликты | 17.03.2015
Владимир Бренделев, эксперт, публицист: «Во все тяжкие пустилась судья Виктория Багрянская, тобы не допустить рассмотрения апелляционной инстанцией судебного решения, принятого ею в содружестве с экспертом Иосифом Стерниным»
Представьте себе ситуацию: совершено убийство. Подозреваемого взяли под стражу, в деле имеется улика – нож, найденный на месте преступления. Эксперт, приглашенный следствием, приходит к однозначному заключению: обвиняемый – виновен!
И вот – судебное заседание.
– Но, каким же образом вы пришли к заключению о виновности моего подзащитного? Вы что, сняли отпечатки пальцев с ножа и сравнили их с его отпечатками? – задает вопрос эксперту адвокат подсудимого.
– А зачем мне снимать какие-то отпечатки и с чем-то их сравнивать? – удивляется эксперт – Здесь же есть всего лишь три варианта: либо отпечатки принадлежат обвиняемому, либо они принадлежат другому человеку, либо их нет вообще. Мне больше понравился первый вариант, вот я его и выбрал.
Да это же бред какой-то, полное безумие, скажите вы. Даже наш российский, известный всему миру суд – и тот не может выносить свои решения, основываясь на подобной экспертизе.
Оказывается, может. Да, это бред, это полное безумие. Но у этого безумия есть конкретный адрес – Центральный районный суд г. Воронежа. Имя судьи – Багрянская Виктория Юрьевна.
Имя эксперта – Стернин Иосиф Абрамович.
И судью, и эксперта можно поздравить – они вписали свои имена в мировую историю юриспруденции.
А теперь – обо всем по порядку.
* * *
В конце декабря 2014 года депутат Воронежской городской Думы Галина Кудрявцева получила извещение из Центрального райсуда г. Воронежа, что ее частная жалоба на решение суда по гражданскому иску К.Г. Ашифина направляется для рассмотрения в апелляционной инстанции. В самом факте получения данного извещения не было бы, конечно же, ничего необычного, если бы не одно обстоятельство – до апелляционной инстанции, Воронежского областного суда, добралось, наконец-то, судебное решение, принятое судьей В.Ю. Багрянской 25 апреля 2014 года – восемь месяцев назад. Ни много ни мало.
Было ли что-либо подобное этому во всей истории мировой юриспруденции? Вполне возможно, что и было. Во времена Ермака Тимофеевича, когда из далекой Сибири в поисках высшей справедливости людям приходилось добираться до Санкт-Петербурга на лошадях – да и то, если они у них имелись. Но сегодня ведь как-никак XXI век на дворе. Даже если бы г-жа Багрянская выбрала в качестве курьера улитку – и та, надо думать, сумела бы доползти от Центрального райсуда до областного куда быстрее, чем за восемь месяцев.
Определенная логика в действиях судьи Багрянской, тем не менее, имелась. И объяснялась эта логика тем воистину удивительным решением, которое она приняла по иску о защите чести, достоинства и деловой репутации депутата облдумы, коммуниста К.Г. Ашифина к депутату городской Думы Г.А. Кудрявцевой. Решением столь удивительным, что и до самой судьи, похоже, дошло, что будет куда лучше, если в самой судейской корпорации знать о нем будет как можно меньшее количество людей. А потому г-жа Багрянская пустилась во все тяжкие.
Резолютивная часть решения суда была объявлена 25 апреля. Таким образом, по закону, мотивированное решение суда должно было быть изготовлено не позднее 30 апреля 2014 года. А потому, начиная с 30-го числа, Кудрявцева и ее представитель по доверенности ежедневно обращались в суд, чтобы узнать, когда решение будет представлено в окончательной форме. В суде отвечали, что мотивировочная часть решения все еще готовится и получить его Кудрявцева смогла только в 10 часов утра 8 мая 2014 года. Именно эта дата была проставлена в справочном листе Центрального райсуда
г. Воронежа.
В самом факте задержки с изготовлением мотивированного решения не было, конечно же, ничего удивительного. Судьям и в самом деле довольно-таки часто не удается уложиться в обозначенный ГПК РФ пятидневный срок. Самый свежий пример: резолютивная часть судебного приговора Алексею и Олегу Навальным по так называемому делу «Ив Роше» была озвучена 30 декабря 2014 года, сам же приговор с мотивировочной частью был готов только 12 января 2015 года. Месячный срок, положенный по закону на подачу апелляции, всегда исчисляется, естественно, с момента получения судебного решения в его окончательном виде. А потому апелляционную жалобу на решение судьи Багрянской Галина Кудрявцева подала в суд 5 июня 2014 года. И тут – начались чудеса.
Не будем описывать все юридические уловки, к которым прибегла г-жа Багрянская в своем нежелании восстановить якобы пропущенный Г. Кудрявцевой срок подачи апелляции. Остановимся только на некоторых из них.
Так, в определении райсуда г. Воронежа от 02.10.2014 года, принятого г-жой Багрянской, отмечалось, что «сведения о том, что мотивированное решение суда изготовлено с превышением установленного законом пятидневного срока, в материалах дела не имеется», а «доказательств того, что она (Кудрявцева) обращалась к суду с просьбой выдать ей копию решения раньше 08.05.2014 года, а суд ей отказал, ею не представлено». То есть не было всего этого – ни походов, ни звонков как Г. Кудрявцевой, так и ее представителя в суд и заверений судебного помощника и секретаря в том, что пресловутое решение еще не готово. И уж совершенно убийственным был следующий аргумент г-жи судьи: ведь в адрес истца и второго ответчика копия решения суда была направлена 7мая! 7 мая, ну почему-то не 30 апреля, когда оно, по версии г-жи Багрянской, было изготовлено в окончательной форме.
И пришлось таким образом депутату Кудрявцевой собирать доказательства того, что она действительно предпринимала усилия для получения заветного решения. И эти доказательства нашлись. Факты обращения в суд 30 апреля, 5, 6, 7, 8 мая подтвердились как двумя свидетелями, так и детализацией звонков с мобильного телефона. Восьмимесячный судебный марафон, связанный с восстановлением якобы пропущенного срока подачи апелляции – всего лишь навсего! – закончился, таким образом, 17 декабря 2014 года.
Возникает резонный вопрос: а оно вообще-то того стоило? Не полагаясь только на свой собственный опыт, я специально переговорил с некоторыми зубрами воронежской адвокатуры: могут ли они припомнить что-либо подобное? Оказалось, не могут. Не было в их многолетней (не то слово) практике такого, чтобы судья именно таким образом пускался во все тяжкие. Когда любому минимально понимающему в подобных делах человеку все сразу становилось ясно. А значит – оно того стоило! Даже сама судья Багрянская, похоже, начала понимать, какой юридический шедевр, в содружестве с экспертом Стерниным, ей удалось сотворить.
* * *
«Лингвистическая экспертиза», выполненная завкафедрой общего языкознания и стилистики ВГУ Иосифом Стерниным, действительно заслуживает того, чтобы быть отмеченной в учебниках, рекомендованных для студентов юридических факультетов. В суверенной России, по крайней мере.
Главная проблема, стоящая перед коммунистом К. Ашифиным, решившим наказать Г. Кудрявцеву за критические высказывания о нем, любимом, заключалась в том, что в своем интервью интернет-каналу Галина Александровна привела факты, которые подтверждались десятками и сотнями официальных документов. Задача, поставленная перед экспертом Стерниным, казалась практически неразрешимой – и, тем не менее, Иосиф Абрамович с ней блистательно справился.
Чем должен заниматься эксперт-лингвист? Он должен установить лексическое значение используемых в спорном тексте слов. Провести исследование синтаксической организации анализируемых высказываний. Ну и так далее и тому подобное. Так вот! В своей «лингвистической экспертизе» эксперт Стернин целиком и полностью отказался от использования подобных, видимо, устаревших в его понимании методов лингвистического анализа.
Все лингвистические изыски г-на Стернина свелись к простой, как мычание коровы, но очень оригинальной схеме. Сначала Иосиф Абрамович писал: «Данный фрагмент текста содержит следующее утверждение», – и приводил утверждение, не имеющее ничего общего со сказанным Кудрявцевой, но содержащее термин из Уголовного кодекса. Термин, который Кудрявцева, конечно же, ни в коем случае не использовала. Затем Стернин добавлял: «При этом актуализируется следующий скрытый смысл. По рецептивной схеме», – и снова повторял мантру из УК РФ. А после этого объявлял анализируемые сведения «порочащими».
Объявить распространяемые сведения порочащими, вообще-то, по российскому законодательству может только суд. Согласно всем разъяснениям, которые неоднократно давал Президиум Верховного суда РФ, порочащими могут быть признаны только те сведения, которые не соответствуют действительности. То есть ответчик должен представить соответствующие доказательства, подтверждающие справедливость сказанного им. Суд должен их изучить и уже после этого принять решение о соответствии или несоответствии их действительности и т.д. Лингвист Стернин, однако, решил целиком и полностью заменить собой суд. И что самое удивительное – Иосифа Абрамовича, в этом его желании, решительно поддержала ведущая процесс судья Багрянская. В результате чего и родилось по истине феноменальное судебное решение.
Не будем уж, так и быть, рассказывать обо всех приколах, которыми данное решение изобилует – на это никакой статьи не хватит. Приведем всего лишь один пример – хорошо иллюстрирующий, тем не менее, все возможности, которые открывает перед человечеством изобретенный Иосифом Абрамовичем метод анализа спорных текстов. В своем интервью Г. Кудрявцева рассказала о летней площадке Центрального рынка, которая была уведена из муниципальной собственности. Депутат назвала это аферой, то есть сомнительной сделкой с целью наживы, такое определение дается в словарях. Все, сказанное Кудрявцевой, целиком и полностью подтверждалось многими документами, в том числе и официальным письмом прокурора Воронежской области А.И. Пономарева, в котором данная сделка называлась притворной и ничтожной.
Но вот судья Багрянская потребовала данное утверждение… опровергнуть. На основании «лингвистической экспертизы» Стернина, который – затаите дыхание! – посчитал, что Кудрявцева обвинила партнеров, Ашифина с Улановым, в том, что они «мошенническим способом завладели торговым помещением Центрального рынка». Вот что конкретно написала в своем решении г-жа Багрянская:
«Кудрявцева Г.А. фактически утверждает, что Ашифин К.Г. вместе с Улановым Н.Б. мошенническим образом завладели торговым помещением Центрального рынка». А представленные Кудрявцевой «документы также не могут свидетельствовать о том, что истцом было совершено мошенничество, которое образует состав уголовного преступления и соответственно, единственным достоверным доказательством его свершения может быть исключительно приговор суда, вступивший в законную силу».
А теперь – внимание! Депутат Кудрявцева в своем интервью говорила, как мы помним, о летней площадке Центрального рынка, уведенной из муниципальной собственности. И суду г-жи Багрянской она также представила массу документов, в которых опять-таки фигурировали притворные и ничтожные сделки, совершенные именно с летней площадкой пресловутого рынка. Так откуда же вместо летней площадки могло взяться «торговое помещение Центрального рынка», которым, по версии эксперта Стернина и судьи Багрянской, сумели «мошенническим образом завладеть Ашифин с Улановым»?
А бог его ведает. Все дело, по-видимому, заключалось в том, что русский язык – он, как бы это сказать помягче, является не совсем уж простым языком для людей, которые пытаются стать его носителями. Удивляемся ли мы, когда сталкиваемся с такими, к примеру, образцами перевода на русский, которыми грешат китайские переводчики-самоучки: «Руки и ноги куклы могут больших вращающихся на 360 градусов вокруг» или «Купите атлетизм стельки пожалуйста»? Ясное дело, что не удивляемся, ибо у мигрантов действительно могут быть проблемы с освоением нашего родного, великого и могучего русского языка. Вот и у Иосифа Абрамовича Стернина похоже таки имеются проблемы подобного рода.
А потому мы имеем следующую картину. «Торговое помещение Центрального рынка», которое в природе никогда не существовало, возникает каким-то неведомым образом в воспаленном – это еще мягко сказано – воображении эксперта Стернина. А затем в мозгах г-на Стернина возникает уже следующая картина, также не имеющая никакого отношения к реальной действительности.
Стернин воображает, что этим «торговым помещением Центрального рынка», никогда в реальности не существовавшим, завладели Ашифин с Улановым. Причем завладели ни как-нибудь, а при помощи мошенничества, о котором Кудрявцева ничего не говорила, да и не могла сказать, ибо вся картина совершенного преступления существовала исключительно в мозгах эксперта Стернина, проникнуть в которые Галина Александровна вряд ли смогла бы даже при всем своем желании, которого у нее даже и не было. На этом дело с «торговым помещением Центрального рынка» не закончилось – ибо эстафетную палочку у эксперта Стернина подхватила судья Багрянская.
Ведь мошенничество-то – это преступное деяние, квалифицируемое по ст.159 УК РФ – о котором Кудрявцева, ясное дело, также никогда не упоминала. А следовательно, единственным доказательством совершенного преступления, о котором Кудрявцева даже не догадывалась, может быть только приговор суда, вступивший в законную силу!
С одной стороны, конечно же, судья Багрянская более чем определенно указала в своем решении, каким именно образом депутат Кудрявцева может теперь доказать свою правоту. Ей надо всего навсего найти суд и потребовать у него вступивший в законную силу приговор по делу Ашифина с Улановым, которые мошенническим способом завладели «торговым помещением Центрального рынка». Но вот проблема: г-жа Багрянская, с другой стороны, так ничего и не сказала в своем судебном решении о том, где именно следует
Г. Кудрявцевой искать этот самый суд. Ибо пресловутое «торговое помещение Центрального рынка» вполне могло пригрезиться Иосифу Абрамовичу на Елисейских полях. Или даже на Эйфелевой башне. Так что же, теперь Кудрявцевой следует писать запрос в Парижский криминальный суд?
Шутки-шутками, но следует признать: судебного решения, подобного тому, которое сварганили судья Багрянская вместе с экспертом Стерниным, в истории мировой юриспруденции действительно не было. А потому возникает вполне резонный вопрос: так что же представляет собой та самая «рецептивная схема», при помощи которой скромный районный суд г. Воронежа может творить подобные чудеса?
Репрессивная схема Иосифа Стернина – Ржевского – Чикатило
Вы, пожалуйста, не смейтесь, но Иосиф Абрамович, помимо всего прочего, – большой ученный. Да что там большой – крупный! Просто огромный! Перечень регалий Стернина, приведенный им в его «экспертном заключении», занял полстраницы – 13 строк убористого машинописного текста. Число его научных публикаций исчисляется тысячами! 34 монографии! Сотни учеников, являющихся такими же крупными учеными, как и сам Стернин! 70 подготовленных им кандидатов наук! 10 докторов! Сахаров, Ландау, Капица, Алферов и Гинзбург просто отдыхают.
А теперь – о гениальном открытии, которое сделал наш герой. Он решил, ни много ни мало, проблему скрытых смыслов в лингвистической экспертизе! Простые слова здесь бессильны, а поэтому мы начнем с того, что процитируем самое начало основополагающей работы Иосифа Абрамовича.
«Важнейшим аспектом лингвокриминалистического анализа является выявление и описание скрытых смыслов в тексте. Скрытый смысл – это неявный смысл, открывающийся реципиенту текста не сразу, а в результате некоторой мыслительной операции», – пишет Стернин.
Иосиф Абрамович, как мы видим, сразу же берет быка за рога. Лингвокриминалистический анализ – поняли, куда ветер дует? В сторону самой криминалистики! Так и представляешь себе такую картину: вот берет тов. Ежов в руки протокол допроса подозреваемого. На первый взгляд – никаких признаний. Однако небольшая мыслительная операция – и в протоколе допроса проявляется скрытый смысл. Все становится понятно: перед нами – враг народа, подсыпающий битое стекло в масло советскому крестьянству! Но как же именно Иосиф Абрамович решает проблему той небольшой «мыслительной операции», которая делает реальным подобное чудо?
Не будем, так и быть, утомлять читателя всевозможными «коннотациями, квантитативностями, пресуппозициями, а также прочей когнитивностью и имплицитностью», которыми кишит наукообразный текст статьи нашего огромного ученого. Постараемся перейти как можно быстрее к сути сделанного Стерниным открытия. Главная проблема, возникающая при выявлении пресловутых скрытых смыслов, заключается в том, что их, этих смыслов, может быть великое множество. В качестве примера Стернин приводит фразу – «Что-то холодно» – которую произносит девушка на свидании и которую ее кавалер может квалифицировать как: призыв пойти домой, призыв обнять девушку, призыв накинуть на девушку пиджак, призыв пойти в кафе и др. В номинацию «др.» здесь, ясное дело, может войти призыв сначала изнасиловать, а затем и убить означенную девушку (именно так наверняка понял бы сказанное ею небезызвестный Чикатило).
Ну, это нам и без ученых известно, что каждый человек может интерпретировать сказанное другим как ему хочется, скажет нетерпеливый читатель. На эту тему анекдоты даже имеются:
– Ну, а если сто комнат, и в каждой из них 100 кроватей?
– О, да вы, доктор, сексуальный маньяк.
Или ответ поручика Ржевского на загадку: два кольца, два конца, посередине гвоздик. Почему опа? Да потому, что поручик о ней всегда думает.
Ну и как же теперь всеми этими скрытыми смыслами распорядиться? И знаете что? Оказывается, что лингвисты, предшественники г-на Стернина в изучении скрытых смыслов, также не знали ответа на вопрос, что им с этим добром делать. А потому и полагали, что эти смыслы не могут рассматриваться в делах о защите чести и достоинства – слишком уж их много. Однако Иосиф Абрамович с такой постановкой вопроса не согласился самым решительным образом. И предложил использовать для его решения так называемую «рецептивную схему». Смысл рецептивной схемы, по Стернину, заключается в том, что сознанию людей присущи некие схемы (модели) понимания. Такие, к примеру, как:
«Нет дыма без огня» (сообщение об имевшим место упоминании имени некоторого лица в связи с какими-либо событиями равнозначно сообщению о причастности данного лица к указанным событиям, нарушениям и происшествиям).
«После того – значит вследствие того» (утверждение, что некоторое негативное событие произошло после другого, равнозначно утверждению, что оно является следствием предыдущего события)
«Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты».
И т.д. и т.п.
И вот, пользуясь этими самыми рецептивными схемами при помощи лингвистической экспертизы и психолингвистических экспериментов можно сделать такое… И здесь Стернин приводит пример анализа рекламной фразы: «Вас задержали сотрудники ГИБДД? Вам грозит лишение «прав». Вашу проблему решим МЫ».
В ходе психолингвистического эксперимента было опрошено 100 человек, которым было предложено 33 возможных вариантов ответа, сообщает Стернин. Далее эти ответы были скомпонованы в три основные группы. Результаты оказались следующими:
– 32% опрошенных поняли рекламную фразу так: «Мы используем незаконные способы, чтобы помочь вам».
– 30% поняли ее как: «Мы используем законные, юридические способы, чтобы помочь вам».
– 27% – «Мы используем и законные, и незаконные способы помочь вам».
Таким образом, констатирует Стернин, 59% испытуемых (32%+27%) понимают смысл сказанного текста как использование однозначно незаконных способов воздействия на ГИБДД. То есть в языковом сознании водителей – носителей русского языка, доминирует смысл: «Мы используем незаконные способы, чтобы помочь вам».
Из чего Стернин делает вывод:
«Поскольку спорный текст призывает водителей пользоваться услугами фирмы, которая, как показали результаты эксперимента, использует, в том числе, незаконные способы урегулирования проблем, а также побуждает к уходу от ответственности при совершении нарушений (путем обращения в фирму), в анализируемой фразе усматривается призыв к совершению противоправных действий»
.
И вот что пишет Стернин в заключение своей статьи:
«Проведение психолингвистического эксперимента позволяет достаточно однозначно выявить скрытые смыслы текста и предъявить их правовой оценке… Использование психолингвистических экспериментов должно стать обычной практикой лингвистической экспертизы в подобных случаях, а суд должен учитывать результаты психолингвистического эксперимента, отраженные в заключении эксперта, как доказательство».
Вот она, самая настоящая революция в криминалистике! Обратили внимание на то, что заключение, к которому приходит Стернин, касается уже не рекламного текста – оно касается самой фирмы! Которая, как утверждает Стернин, занимается преступной деятельностью. И подобного рода измышления, согласно его просвещенному мнению, суд должен принимать в качестве доказательств.
Да, теперь становятся понятными те усилия, которые судья Багрянская приложила для того, чтобы принятое ею решение не дошло до апелляционной инстанции. Очень похоже на то, что целью г-жи Багрянской была именно легализация рецептивной схемы Стернина-Ржевского-Чикатило. Схемы, реализация которой давала бы возможность превратить российские силовые структуры (и без того не замеченные в слишком уж сильном почитании законности) в самый страшный карательный орган во всей истории человечества.
Вот, к примеру, ночью на какой-либо улице произошло убийство. Утром полиция может смело вязать любого понравившегося ей прохожего. На выбор! Рецептивная схема: «после того – значит вследствие того»! А уж любые показания, данные задержанным (даже если он расскажет о том, что утром ел манную кашу) можно будет с легкостью, с помощью рецептивной схемы, превратить в полное и безоговорочное признание в совершении любого количества каких угодно преступлений. Вот она сто процентная раскрываемость любых уголовных дел!
Какому-либо уважаемому российскому гражданину приглянулась чья-то фирма или собственность? Нет проблем! Всегда найдется бдительный гражданин или группа граждан, которые узрят в любом тексте, подписанном владельцем фирмы (будь-то договор аренды или расписание часов работы) скрытый смысл, однозначно свидетельствующий о том, что владелец занимается преступной деятельностью. Других доказательств более не требуется – суд будет обязан принять соответствующее заключение эксперта-лингвиста.
Нарисованная мной картина, увы, вовсе не выглядит фантастической. Вот, к примеру, что сказала Кудрявцева в своем интервью об Ашифине:
«Сидел все эти годы в областной Думе, не беспокоился о том, что городу Воронежу мало отчисляют. И сам почему-то не пытался это менять. А сегодня ты заявляешь, что, оказывается, было плохо».
А теперь процитируем фрагмент «Заключения эксперта»
Стернина, который относится к «лингвистическому анализу» данной фразы. Итак:
«Ашифин – бездеятельный депутат, – пишет Стернин. –
Смысл выражен в форме утверждения… Актуализируется скрытый смысл:
Ашифин в силу бездеятельности не может быть кандидатом в мэры.
По рецептивной схеме: лицо, бездействующее на своей работе, не может претендовать на руководящую должность».
И далее:
«Таким образом, в спорных фрагментах текста содержатся следующие обобщенные негативные сведения, порочащие К.Г. Ашифина:
Ашифин по своим моральным и профессиональным качествам не соответствует требованиям к общественному деятелю, депутату и кандидату в мэры».
Представляете, какое оружие вкладывает в руки любого ретивого начальника «рецептивная схема» Стернина? Написала, к примеру, какая-либо газета о том, что улицы в городе плохо убираются. Реакция градоначальника: «Ах, я бездеятельный мэр? Не потерплю, ррразорю!». И редактора – под суд.
«Рецептивная схема» Стернина на самом деле должна быть названа репрессивной схемой. Г. Кудрявцева в своем интервью ни разу не использовала ни одного термина из Уголовного кодекса РФ. Стернин же в своем заключении использовал уголовные термины 30 раз, приписывая сказанное Кудрявцевой. И это не шутка.
Если вообразить себе трех «экспертов-лингвистов» – поручика Ржевского, Стернина и Чикатило, то самым безобидным из этой тройки представляется поручик. Он-то повернут всего-навсего на опах. А вот Стернин повернут на чистой уголовщине. Если бы лингвистическую экспертизу по иску Ашифина проводил Чикатило – смог бы он приписать Кудрявцевой больше уголовщины? Очень сомнительно. Так что по степени своей общественной опасности «эксперт» Стернин уже точно находится в одной группе с «экспертом» Чикатило.
Даже в 30-е годы прошлого века советская система «правосудия» соблюдала хотя бы формально какие-то нормы приличия. А по Стернину получается, что и этого не стоило делать. Большинство советских людей в ходе «психолингвистического эксперимента» высказывались бы за то, что обвиняемые являются врагами народа? И все, достаточно – суд должен принять эти «доказательства». Так что, видимо, не случайно представитель коммуниста Ашифина в суде настаивала именно на кандидатуре Стернина в роли «эксперта». Именно его «экспертизу» выразил готовность оплатить коммунист.
Но что по-настоящему страшно – так это то, что Стернину дозволяется работать с российской системой правосудия. Что такие судьи, как Багрянская, привлекают его в качестве эксперта – и это несмотря на то, что во всех комментариях к Закону РФ о СМИ особо подчеркивается, что оценивать распространенные сведения следует исключительно с правовой, а не обывательской точки зрения.
Страшно то, что Стернин считается у нас «ученым». Каких учеников способен вырастить себе на смену Стернин – «ученых»-карателей, готовых пуститься во все тяжкие ради весьма приличного гонорара «эксперта-лингвиста»?
Автор: Владимир Бренделев
(Нет голосов) |
|
Регионы ЦЧР |
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
| |
Регионы ЦФО
Редакция: Вопрос-ответ.
|
| |
|
| |
|
|
Еженедельный рейтинг областей ЦФО (02-08 июля 2018 г.)
|
Воронежская область |
|
|
Тульская область |
|
|
Белгородская область |
|
|
Московская область |
|
|
Курская область |
|
|
Орловская область |
|
|
Тамбовская область |
|
|
Рязанская область |
|
|
Калужская область |
|
|
Брянская область |
|
|
Тверская область |
|
|
Владимирская область |
|
|
Липецкая область |
|
|
Смоленская область |
|
|
Ярославская область |
|
|
Ивановская область |
|
|
Костромская область |
|
|
О рейтинге
В основу еженедельного рейтинга 17 областей ЦФО, проводимого экспертами АНО «Институт политического анализа и стратегий» взяты следующие критерии: |
Свежий номер регионального делового издания
|
Юрий ТИМОФЕЕВ первый заместитель главы администрации городского округа город Воронеж по стратегическому планированию, экономике и финансам« |
Воронежская область - регион борьбы с фрондой и деструкциями
Белгородская область - территория успеха и эффективной власти
|
Дмитрий Солонников Директор Института современного государственного развития, политолог |
"За две недели, конечно, серьезные изменения внести уже очень трудно. Здесь важно не сорваться и не опуститься в рейтингах и голосах. Важно не давать поводов странными выступлениями, неподготовленными комментариями, бессмысленно-эмоциональными эскападами".