«Для Иосифа Абрамовича Стернина единственный способ доказать свою невиновность – это убедить следователей в том, что он не владеет русским языком в принципе»

В прошлых номерах регионального делового издания «Экономика и жизнь – Черноземье» (№ 8, 15-27 июня 2014 г.) мы опубликовали открытое письмо воронежского либерала, эксперта, к.э.н. Владимира Бренделева к заведующему кафедрой общего языкознания и стилистики филологического факультета ВГУ Иосифу Стернину и к его студентам. Данный материал получился резонансным, поэтому редакция газеты решила провести интервью с Владимиром Николаевичем и выяснить причины его столь критичного отношения к деятельности доктора филологических наук.

Иосифа Стернина ждет уголовная ответственность
за составленные экспертные заключения?

– Депутат Воронежской городской Думы Галина Кудрявцева, как нам стало известно, направила в ГУВД Воронежской области заявление с просьбой возбудить уголовное дело в отношении заведующего кафедрой общего языкознания и стилистики ВГУ Стернина И.А. по статье 307 Уголовного кодекса РФ «Заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод». Как, на ваш взгляд, было ли данное решение оправданным? Ведь в делах подобного рода самое сложное – это доказать умысел на совершение преступления.
В. Бренделев: Я уверен в том, что решение Галины Александровны было оправданным на все сто процентов. Во-первых, по той причине, что дело Стернина имеет очень большое общественное значение. А во-вторых, потому, что данный случай является уникальным – умысел является совершенно очевидным. В «Заключении эксперта», выданном Стерниным, насчитывается целых 18 фрагментов, однозначно, на мой взгляд, свидетельствующих о том, что Стернин изначально имел намерение дать заведомо ложное экспертное заключение. Хотя и был предупрежден об уголовной ответственности и дал соответствующую подписку.
– Целых 18 фрагментов? Если это так, то случай действительно уникальный. Честно говоря, даже как-то не верится, что Иосиф Абрамович, который позиционирует себя в качестве крупного ученого, едва ли не самого величайшего знатока русского языка в Воронежской области, мог подставиться таким совсем уж фантастическим образом.
– И, тем не менее, это так. Как бы это ни казалось невероятным. Для того, чтобы было ясно, что представляет собой так называемая «лингвистическая экспертиза», проведенная Стерниным, я начну с простого житейского примера.
Представьте себе такую картину: жена приходит домой, а муж ей говорит: «Мусорное ведро надо было бы вынести».
«Вот ты весь день сидел дома и не побеспокоился о том, чтобы вынести мусор, – возмущается жена. – Сам почему-то не пытался это сделать. А сейчас заявляешь, что, оказывается, невынесенный мусор – это плохо».
И знаете, что в ответ на это делает муж? Он подает исковое заявление в суд с требованием, чтобы жена опровергла сказанное им и компенсировала к тому же причиненный ему моральный вред.
– И какими же именно доводами обосновывает муж свои исковые требования?
– Лингвистической экспертизой, которую провел «Иосиф Абрамович Стернин». И который написал в своем заключении, основанном на «анализе» предъявленного ему текста, следующее.
Что муж – это бездеятельный муж. Смысл сказанного женой выражен в форме утверждения и при этом актуализируется скрытый смысл: муж в силу своей бездеятельности не может быть мужем и кандидатом в мэры.
По рецептивной схеме:
Лицо, бездействующее в своей квартире, не может претендовать на руководящую должность. Таким образом, в высказывании жены содержатся сведения, порочащие мужа: муж по своим моральным и профессиональным качествам не соответствует требованиям к мужу и кандидату в мэры. А потому сведения, распространенные женой, необходимо опровергнуть.
– А кандидат в мэры-то здесь причем?
– Я не знаю. Жена об этом ничего не говорила. Это «Иосиф Абрамович» каким-то «лингвистическим» образом домыслил. Так что все вопросы к нему.
– А мусор-то хоть вынесли?
– Нет. Мусор остался в квартире.

А было ли «торговое помещение?

- Владимир Николаевич, Вы действительно о каких-то удивительных \/вещах рассказываете. Но какое отношение имеет ваш виртуальный «Иосиф Абрамович Стернин» к реальному Иосифу Абрамовичу Стернину, заведующему кафедрой ВГУ?

- Самое прямое. Вот что сказала о К.Г. Ашифине в своём интервью Г.А. Кудрявцева:

«Сидел все эти годы в областной Думе, не беспокоился о том, что городу Воронежу мало отчисляют... И сам почему-то не пытался это менять. А сегодня ты заявляешь, что, оказывается, было плохо».

В своём примере, в диалоге жены и мужа, я использовал в точности ту же самую лингвистическую конструкцию, что и Кудрявцева. Были заменены только отдельные слова, но синтаксическая организация высказывания осталась той же самой. А теперь я процитирую тот фрагмент «Заключения эксперта» Стернина, который относится к «лингвистическому анализу» данной фразы. Итак:

«Ашифин - бездеятельный депутат, - пишет Стернин. - Смысл выражен в форме утверждений... Актуализируется скрытый смысл:

Ашифин в силу бездеятельности не может быть кандидатом в мэры.

По рецептивной схеме: лицо, бездействующее на своей работе, не может претендовать на руководящую должность».

И далее:

«Таким образом, в спорных фрагментах текста содержатся следующие обобщённые негативные сведения, порочащие К.Г. Ашифина:

Ашифин по своим моральным и профессиональным качествам не соответствует требованиям к общественному деятелю, депутату и кандидату в мэры». Но, а если распространенные сведения признаны порочащими, то они, соответственно, должны быть опровергнуты. Таким образом, как вы видите, я ничего не придумал.

- Но ведь, насколько известно, признать сведения порочащими может только суд, и только после того, как он убедится в том, что распространенные сведения не соответствуют действительности?

- Именно так. Но в своём «Заключении эксперта» Стернин заявляет другое: «Порочащий характер сведений устанавливается лингвистом методом лексико-семантического и жанрового анализа текста». И смело пользуется правом объявлять порочащими те сведения, которые ему захочется.

- Но ведь в том примере лингвистического анализа, который вы привели, совершенно нет какой-либо логики. Ведь это получается, что любой человек, которому вы сказали, что он чего-то не сделал, имеет право требовать от вас опровергнуть сказанное - независимо от того, соответствует ли сказанное действительности?

- Получается, что так. Иосиф Абрамович сказал: в морг, значит - в морг. Но, впрочем, это мы пока только разминались. Потому что далее «эксперт» Стернин начинает творить такие чудеса, которые самому Мерлину не снились.

Вот Кудрявцева, к примеру, говорит в своём интервью: «Их партнёрство начиналось с летней площадки Центрального рынка. Когда они должны были построить ещё одно торговое помещение для Центрального рынка. Первые там два этажа отдать городу Воронежу, там всего-то должно было быть пять этих этажей. А три этажа забирали себе. Но в итоге они забрали всё. Городу не отдали ничего. Придумали там какие-то долги города. Это же афера века была! А сегодня там вообще стоит торговый комплекс, который продан кому-то третьему, или же четвёртому лицу... Это же делали они, ребята».

Все факты, приведённые в данном фрагменте, целиком и полностью подтверждались документами. Реконструкцией летней площадки, о которой шла речь, было поручено заняться Городскому управлению капитального строительства (ГУКСу) директором которого был Н. Уланов, а его заместителем - К. Ашифин. Однако затем, в результате ряда сделок, город лишился права на эту площадку. По поводу этих сделок имеется письмо прокурора Воронежской области А.И. Пономарёва, в котором эти сделки определяются как притворные и ничтожные. Имеется также множество других документов администрации города, городской Думы, правоохранительных органов. Г. Кудрявцева, таким образом, имела все основания говорить об афере - то есть сомнительной сделке с целью наживы, такое определение даётся в словарях.

А теперь - внимание. Знаете, какую трактовку высказыванию Кудрявцевой дал в своём «экспертном заключении» Стернин? Сядьте, о то упадёте. Итак, цитирую:

«Данный фрагмент текста содержит следующее утверждение:

Ашифин с Улановым мошенническим образом завладели торговым помещением Центрального рынка».

Через две страницы Стернин воспроизвёл эту фразу ещё раз, присовокупив к ней следующий вывод: «Ашифин в своей деятельности занимается мошенничеством (нарушение моральных норм и законов)». Ещё через три страницы - вы, пожалуйста, не смейтесь! - Стернин снова повторил заветную фразу в несколько иной интерпретации:

«Негативные сведения (Ашифин с Улановым мошенническим способом завладели торговым помещением Центрального рынка) выражены в форме утверждения».

И еще через две страницы - вы не устали? - Иосиф Абрамович, решив, видимо, не баловать поклонников своего таланта каким-либо разнообразием, снова повторил слова заветные:

«Ашифин в своей деятельности занимается мошенничеством (нарушение моральных норм и законов)...

Ашифин с Улановым мошенническим образом завладели торговым помещением Центрального рынка».

- По правде говоря, что-то не совсем понятно. Получается, что помимо летней площадки Центрального рынка Ашифин с Улановым получили ещё и какое-то торговое помещение Центрального рынка?

- Да нет же, вы, похоже, так ничего и не поняли. Никакого «торгового помещения Центрального рынка» на летней площадке в природе никогда не существовало.

- Так откуда же оно тогда взялось, это «торговое помещение Центрального рынка»?

- И вот, при помощи этой самой лингвистики, будучи величайшим знатоком русского языка, Иосиф Абрамович пришёл к тому экспертному заключению, что Кудрявцева, на самом-то деле, говорила не о летней площадке, на которой должны что-то построить, а о торговом помещении Центрального рынка, которым, по её словам, как утверждает Стернин, мошеннически завладели Уланов с Ашифиным.

- Но ведь Кудрявцева ничего такого не говорила.

- А вот Стернин, путём проведения «лингвистического анализа» выяснил, что на самом деле Кудрявцева говорила как раз о «торговом помещении», которого, правда, в природе никогда не существовало.

«В заключении эксперта И. Стернина лингвистики не было в принципе»

- В чем де заключался этот самый лингвистический анализ?

- Как, вы разве не поняли? Всё то, что Стернин написал в своем заключении по поводу данного фрагмента, я процитировал полностью. Это и был его «лингвистический анализ». И точно также Стернин «анализировал» и все другие фрагменты интервью.

Весь «лингвистический анализ», проводимый Стерниным в его так называемой «лингвистической экспертизе», сводился к трём моментам. Сначала Стернин писал: «данный фрагмент текста содержит следующее утверждение» и приводил утверждение, не имеющее ничего общего со сказанным Кудрявцевой, но содержащее термин из Уголовного кодекса. Затем писал: «актуализируется следующий скрытый смысл» и снова повторял мантру из УК РФ. Затем добавлял: «по рецептивной схеме» и объявлял распространенные сведения «порочащими». Всё!

То есть лингвистики как таковой в заключении эксперта Стернина не было в принципе. Было только назойливое повторение терминов из Уголовного кодекса РФ. Так, слова «мошеннически», и «мошенничество» повторялись 20 раз, «дача взятки», «давали взятку» - 10 раз. Любопытная деталь: К. Ашифин, вообще-то, к своему исковому заявлению приложил «Заключение специалиста-лингвиста», выполненное экспертом Е.И. Грищук. А затем предложил еще направить спорный текст эксперту Стернину. То есть экспертиза Грищук его не устроила, несмотря на траты по ее оплате. Ашифин настоял в суде на проведении еще одной – но только Стерниным! И гарантировал ее оплату, почти как в песне – за ценой не постоял! Так вот: Е. Грищук в своем заключении написала следующее: «Фактологическая информация такова: Ашифин с партнером должен был построить пятиэтажное торговое помещение для Центрального рынка…» и.т.д. А вот Стернин оказался еще большим знатоком русского языка и сумел обнаружить уже «торговое помещение Центрального рынка», которым Уланов с Ашифиным завладели. Причем не абы как, а мошенническим образом!

Так что работа следователям по заявлению Кудрявцевой предстоит очень интересная. Может быть, им даже удастся выяснить, каким образом «торговое помещение Центрального рынка», которого в природе никогда не существовало, могло возникнуть в мозгах Иосифа Абрамовича. Быть может, дело в том, что он прочитал фрагмент интервью Кудрявцевой не слева направо, а справа налево? Или снизу вверх?

- Да, ничего не скажешь: лингвистика в исполнении Иосифа Абрамовича оказалась вещью неожиданной и очень интересной.

- К самому интересному, вообще-то, мы подходим только сейчас. Знаете, какое решение по иску К. Ашифина приняла судья Центрального районного суда г. Воронежа В.Ю. Багрянская? Держитесь за стул покрепче, а то вдруг упадёте.

Процитировав, дословно, фрагмент выступления Г. Кудрявцевой, г-жа Багрянская продолжила: «т.е. Кудрявцева Г.А. фактически утверждает, что Ашифин К.Г. с Улановым Н.Б. мошенническим образом завладели торговым помещением Центрального рынка». Ну как, круто?

- Да, действительно круто. То есть «торговое помещение Центрального рынка» возникло уже не только в воображении эксперта Стернина, но и судьи Багрянской?

- Да, действительно так. И возникло это помещение в воображении судьи уже после того, как г-жа Багрянская ознакомилась со всеми документами, представленными Кудрявцевой. Из которых неопровержимо следовало, что пресловутого «торгового помещения Центрального рынка» в природе никогда не существовало, а торговый комплекс на месте бывшей летней площадки стал строится уже после того, как земельный участок был уведён у МУП «Центральный рынок». И этот комплекс никогда не имел к Центральному рынку никакого отношения.

Но, оказывается - документы побоку! Представленные «документы также не могут свидетельствовать о том, что истцом было совершено мошенничество, которое образует состав уголовного преступления и соответственно, единственным достоверным доказательством его свершения может быть исключительно приговор суда, вступивший в законную силу», - написала в своём решении судья.

- Знаете, сразу даже сложно понять, что означает подобное судебное решение...

- А означает оно следующее. Вот в воображении Иосифа Абрамовича Стернина возникает «торговое помещение Центрального рынка», которого в природе никогда не существовало. После этого он приписывает Г. Кудрявцевой «утверждение» - которого она никогда не высказывала - что этим выдуманным «торговым помещением Центрального рынка» завладели Уланов с Ашифиным. И при том завладели не как-нибудь, а при помощи мошенничества - о котором Кудрявцева тоже ничего не говорила. И здесь эстафетную палочку у Иосифа Абрамовича подхватывает уже г-жа Багрянская. Ведь мошенничество-то - это преступное деяние, квалифицируемое по ст. 159 УК РФ - о которой Кудрявцева также никогда не упоминала. А следовательно, единственным доказательством совершения данного преступления - в котором Кудрявцева никого не обвиняла - может быть только приговор суда, вступивший в законную силу!

- Да, логика, что у эксперта, что у судьи - это действительно нечто трудно постижимое.

- И вот в результате использования такой логики рождается поистине уникальное судебное решение. Давайте просто вдумаемся .. в то, что происходит - ведь ничего подобного в истории человечества действительно не было!

А происходит следующее: в качестве единственного доказательства правоты Г. Кудрявцевой судья Багрянская вместе с экспертом Стерниным требуют от неё вступивший в законную силу приговор суда, согласно которому Ашифин с Улановым были бы признаны виновными в том, что они мошеннически завладели «торговым помещением Центрального рынка», которого в природе никогда не существовало.

Ещё раз повторить сказанное?

- Да нет, уже понятно, что речь идёт о каких-то паранормальных явлениях.

- Но в том-то самое страшное и заключается, что речь на самом деле идёт о суде. О суде! Если бы дуэт Стернин-Багрянская выступал в какой- нибудь жёлтой газетёнке или плясал в какой-нибудь развлекательной программе - то ради всего святого. Но этот дуэт работает в суде. Он вершит правосудие - если можно будет так выразиться.

И ведь-то, о чём мы сегодня говорили - это только малая часть того, что понаписано всего лишь в одной «лингвистической экспертизе» Стернина. Всего же там целых 18 фрагментов, которые упоминаются в заявлении Кудрявцевой.

«То, чем занимается Стернин, представляет собой опасность для общества»

- Ну и чем же, на Ваш взгляд, может закончиться рассмотрение по этому заявлению?

- Я скажу, чем оно, на мой взгляд, должно закончиться. Безусловной передачей дела в суд и безусловным осуждением Стернина. Потому что то, чем занимается Стернин, представляет собой страшную опасность для общества.

Вот представьте себе ситуацию: завтра кто-нибудь из воронежцев скажет о том, что в городе плохие дороги. И мэр Гусев подаёт в суд на обидчика. И Стернин проведёт «лингвистическую экспертизу», и выдаст заключение, что в распространённых сведениях фактически утверждается: Гусев - бездеятельный мэр. Актуализируется скрытый смысл: Гусев в силу бездеятельности не может быть мэром. По рецептивной схеме - ну так далее и тому подобное... Суд выносит решение: распространенные сведения порочат мэра Гусева и должны быть опровергнуты. Я не думаю, что мэр Воронежа А. Гусев способен на такое - впечатления бесноватого он не производит. Но Стернин и ему подобные упорно подталкивают власть именно к такой реакции на любую гражданскую активность.

- Но какую линию защиты, на Ваш взгляд может выстроить Стернин?

- Я думаю, для Иосифа Абрамовича единственный способ доказать свою невиновность - это убедить следователей в том, что он не владеет русским языком в принципе.

- Но Стернин-то, в ответ на ваше открытое письмо, опубликованное в прошлом номере «ЭЖ - Черноземье», наоборот, заявил о том, что на него нападают «неспециалисты».

Да, я читал статейку во «Времени Воронежа». Там Беккер, по-моему? Что меня особенно умилило, так это: «письмо некого Владимира Бренделева». Так что у нас, в Воронежской области, похоже, уже два крупнейших и равноценных специалиста по русскому языку Беккер и Иосиф Абрамович.

Что же касается Стернина... Если судить по его «Заключению эксперта», то он произвёл на меня впечатление не очень умного человека. Несколько лет назад, на одном из судебных заседаний, я столкнулся с одним лингвистом, с женщиной, которая со Стерниным хорошо знакома. И у которой научных регалий сегодня даже больше, чем у него. Разговор у нас с ней состоялся достаточно жёсткий - перед лицом судьи. И спустя минут пять-десять буквально она сказала: «Всё. Я поняла, с кем я имею дело». Это же говорит кое-что об интеллекте человека, не правда ли? А вот у Иосифа Абрамовича, на мой взгляд, с этим проблемы. Так что и последняя выходка Стернина - она безнаказанной не останется.

А вообще-то у меня есть предложение. Давайте начнём приучать людей к мысли, что за свои слова надо отвечать.

Вот декан факультета филологии ВГУ Ольга Бердникова, если верить «Времени Воронежа», «заступилась за Иосифа Абрамовича» и «заявила что Стернин отличный специалист и нападают на него не в первый раз». Отлично. Уважаемая г-жа Бердникова готова защитить своё мнение и ответить на несколько простых вопросов?

Таких, к примеру:

1. Готова ли она подписаться под «лингвистическим анализом» Стернина, относящегося к фразе Г. Кудрявцевой: «Сидел все эти годы в областной Думе...»? Этот анализ приведён мною полностью.

2. Мой пример о споре жены и мужа, иллюстрирующий уровень «Заключение эксперта» Стернина - он в чём-либо некорректен с точки зрения лингвистики?

3. Уважаемая г-жа Берникова готова подписаться под «лингвистическим анализом», относящимся к фразе Г.Кудрявцевой «Их партнёрство начиналось...»? Этот «анализ» также приведён полностью.

4. Уважаемая г-жа Бердникова готова принять участие в «круглом столе», на который были бы приглашены специалисты, готовые обсудить выводы «экспертного заключения» И.А. Стернина - раз уж эта экспертиза получила такой общественный резонанс?

О том, что пора, наконец-то, начать отвечать за то, что делает каждый из нас, у нас любят говорить часто и много. Так не пора ли перейти от слов к делу?