Представители Воронежского филиала РЭУ имени Г.В. Плеханова обсудили с коллегами и депутатами региональных парламентов возможности диалоговых площадок власти и гражданского общества

Диалоговые площадки власти и гражданских инициатив в российских регионах: коммуникации, процедуры и технологии» обсуждались 25-26 апреля на межрегиональном научно-методическом семинаре, инициированном Воронежским филиалом РЭУ имени Г.В. Плеханова вместе с Воронежским государственным архитектурно-строительным университетом и АНО «Агентство региональных социально-экономических проектов».

В этом ключе участники семинара с интересом слушали выступление об истории российского консерватизма доктора исторических наук, профессора, руководителя Центра по изучению консерватизма ВГУ Аркадия Минакова. Учёный опроверг распространённое бытовое мнение о консерватизме как явлении, сдерживающем прогресс, подчеркнув, что консерваторы выступают против лишь слепого культа новаций, являясь в действительности сторонниками развития общества. По его словам, консерваторы «выходят на сцену, когда общество терпит кризис, - именно они активизируют ценности и традиции, без которых общество не может жить: это семья, церковь, школа, армия, государство…». Кстати, собравшимся небезынтересно было узнать, что у истоков русского консерватизма стояли такие прогрессивные соотечественники, как Державин, Пушкин, Шишков, Иоанн Кронштадский, Ростопчин, Карамзин и многие другие, а составленный консерватором Аракчеевым проект отмены крепостного права лёг в основу решения в 1861 году.

Первая модель – модель рациональной бюрократии (по М. Веберу), которая начинала реализовываться в условиях экономических и политических реформ начала 90-х годов в России. Ее основная ценность состоит в том, что чиновники органов государственной власти и управления реализуют политическую волю на выборах, но при этом сами бюрократы рационально выполняют свои обязанности, являясь при этом политически нейтральными. Такая модель в России осуществлялась с начала 90-х годов до середины первого десятилетия нового века и, по большому счету, не оправдала себя, не смогла в полной мере быть реализована, потому что политическая власть в России не могла быть политически нейтральной.

Вторая модель, которая реализовывалась в России в условиях административной реформы, - модель нового государственного управления. Ее суть – перенесение управленческих технологий из бизнеса на систему государственного и муниципального управления. Сама по себе идея была выверенной, поскольку именно в бизнесе наиболее четко прослеживается логика происходящих процессов. При данной модели государство рассматривается как некое акционерное общество, где граждане являются получателями определенных услуг, т.е. рассматриваются сферой государственного управления как клиенты. Вместе с тем, реализация данной модели на протяжении десяти лет показывает ее низкую эффективность, поскольку при этом не только теряется общее (публичное) благо, но и данная модель создает определенные трудности во взаимодействии государства и гражданского общества. А именно гражданские инициативы несут в себе то самое «общее благо».

Для эффективного взаимодействия государства и гражданского общества необходимой и эффективной является сетевая модель. При данной модели государство теряет монополию на управление, а сам процесс управления рассматривается как партнёрство государственных, негосударственных структур и бизнеса. Речь идет о фактическом соуправлении. Данная модель является более полезной для раскрытия потенциала неправительственных организаций, являющихся основным сегментом гражданского общества. Кстати, данную модель в России активно разрабатывал политолог Л. Сморгунов.

На федеральном, и в особенности, на региональном уровне ужесложились определенные практики взаимодействия (трансакций) государства и гражданского общества. И если на уровне страны происходит процесс трансформации практик в сторону большего доверия власти со стороны гражданских инициатив (в частности, Общественная Палата РФ проделала определенный путь от полностью зависимого от власти общественного института в сторону большей самостоятельности), то на региональном уровне, за редким исключением, этот процесс не является эффективным. Ряд российских ученых ,в частности А. Сунгуров, рассматривают разные модели взаимодействия. Так, среди моделей, выделенных А. Сунгуровым и его коллегами, стоит остановиться на трёх клюевых: это модель конфронтации (противостояние между государством и гражданским обществом), модель игнорирования (власти на региональном уровне выделяет для себя лояльных и удобных партнеров и при этом игнорирует другие гражданские инициативы, которые приносят серьезную пользу обществу – такая модель характерна для Воронежской области) и партнерская модель. Последняя модель имеет две разновидности: модель архитектора и модель садовника. При наличи определенного авторитраного регионального политического режима такая модель характерна для Белгородской и Липецкой областей.

Еще один вопрос, на котором остановился политолог Д. Нечаев, проблема «клик», которая серьезно мешает развитию взаимодействия власти и гражданского общества. Формирование клик на региональном урвоне ориентирует процесс такого взаимодействия на патрон-клиентаристские отношения, что не приносит пользы не только обществу, но и государству.