«Наши руководители просто забыли о том, что они русские и православные»

В обсуждении животрепещущих проблем, касающихся сохранения национальной, культурной и духовной идентичности коренного населения региона, приняли участие русский публицист-аналитик Святослав ИВАНОВ, руководитель Воронежского регионального отделения Всероссийского общественного движения «Народный собор» Андрей ДОРОШ, руководитель Воронежского отделения «Народного ополчения Минина и Пожарского» Александр МОСОЛОВ, руководитель Воронежского регионального отделения организации «Отдельный дивизион» Евгений МАЗЕПИН, руководитель правозащитной организации «Русский смысл» Алина ВОЛКОВА и руководитель молодежного отделения «Народного ополчения Минина и Пожарского» Сергей ИШУТИН. Вел круглый стол региональный эксперт Сергей МАРКЕЛОВ. Редакция регионального делового издания публикует материалы круглого стола с незначительными сокращениями.

Об этом и другом волнующем русских интеллектуалов Воронежской области шла речь на круглом столе представителей общественных организаций национального и религиозного большинства, проживающего на территории региона

Воронеж и область – территории мононациональные

Ведущий: Сейчас, к примеру, когда проходят собрания Национальной палаты Воронежской области, и лидеры диаспор, и власть говорят о том, что Воронеж, Воронежская область являются многонациональными территориями. Насколько это так?

А. Дорош: Данное утверждение не соответствует действительности. Если мы учитываем стандарты ООН по вопросу о том, является ли страна многонациональной, то она признается мононациональным государством, если 60% населения являются представителями одной нации. Называть Воронежскую область в данном контексте многонациональной – сознательное введение в заблуждение, лукавство. Это неправда. Воронеж и область – территории мононациональные. «Многонациональность» нашей области не подтверждается ни историческими предпосылками, ни фактическими показателями. Безусловно, на данной территории проживают представители других народов, но их процент ничтожен.

С. Иванов: Я думаю, что это, скорее, политическая демагогия. Наши политики очень боялись произносить слово «русский». Сейчас я не могу представить, кто из губернаторов Воронежской области мог заявить о том, что регион является русской областью. Им необходимо прогнуться под представителей диаспор и сказать, что наша область многонациональна. Хотя понятно, что на самом деле нужно говорить о том, что Воронежская область – это русская область, где проживают и представители других народов. Именно представители, так как народ здесь – исконно русский. Некоторые исторические отговорки не имеют никакого отношения к сегодняшнему положению дел в регионе. И если на уровне Федерации можно говорить об определенной полиэтничности, то на уровне региона мы должны четко заявлять, что здесь проживает исконно русский народ, а сама территория является мононациональной.

А. Мосолов: Страшно другое: тенденции таковы, что прямо или косвенно в результате либеральной политики последних двух десятилетий не без помощи власти фактически происходит замещение русских представителями других этносов. И фактически мы имеем дело с дерусификацией. Массовый завоз мигрантов, вытеснение коренного русского населения с конкретных территорий происходит повсеместно. Так что вывод напрашивается сам собой.

Е. Мазепин: Мне хотелось бы сказать о том, что представление о многонациональности Воронежской области – искусственно созданная конструкция, которая не имеет под собой никаких политико-правовых предпосылок. Например, в настоящее время в Воронежской области существуют три села, которые заселены представителями чеченской диаспоры, но это ни в коем случае не говорит о том, что регион является многонациональным. Воронежская область является моноэтнической. И реализуемые властями акции типа проведения заседаний Национальной палаты – не что иное, как заигрывание с национальными меньшинствами.

С. Ишутин: Полностью согласен с коллегами, за исключением одного аспекта. Если применить к обитающим на территории Воронежской области иным национальностям термин «проживающие», то область действительно является мононациональной. Если же мы примем во внимание деятельность, которую они осуществляют, то получится следующая картина: армяне кладут нам асфальт, азербайджанцы контролируют рынки. Если на рынке произошел конфликт, то разбираться с вами придут чеченцы. По сферам деятельности, таким образом, процентное соотношение русских и представителей других национальностей кардинально иное: русских вытесняют из разных сфер деятельности, но особенно из тех, которые приносят максимальный доход. Кроме того, есть и незаконное получение доходов: торговля наркотиками, продажа некачественного алкоголя и т.д. Естественно, мы, русские, даже в этом не конкурируем. А у представителей других национальностей, таким образом, появляются рычаги давления на СМИ, а также неограниченные финансовые ресурсы.

А. Волкова: Процентное соотношение русского православного населения выходит на цифру 95%. Понятно, что и степень влияния их в структурах власти должна быть соответствующей. Но это не так. Финансовые ресурсы перераспределены в сторону нацменьшинств, и это не может не отражаться на принятии политических решений. Лобби национальных меньшинств в Воронежской области запредельно. Оно во многом распространяется и на деятельность правоохранительных органов. Когда мы проводили правовую защиту русской девушки, которую изнасиловал уроженец Азербайджана, не имеющий даже места постоянного проживания в РФ, нам намекали, что национальность преступника не имеет никакого значения, а представители диаспоры не очень-то содействовали тому, чтобы закон восторжествовал.

Региональные власти зависимы от финансового и информационного ресурса национальных диаспор

Ведущий: Сейчас идет процесс самоидентификации народа в контексте своих базовых ценностей. Русские все больше заявляют о себе рядом массовых акций: на Манежной площади, в Сагре и т.д. С другой стороны, власть, большая часть которой – представители коренного русского населения, не проводит ту политику, которая по идее должна идентифицироваться с демократией большинства. Как вы полагаете, не забыли ли руководители о том, что они – русские?

А. Дорош: На самом деле, все очень просто. Русский – понятие не этническое, это понятие духа. Когда человек теряет эту связь, теряет эту самоидентификацию, он будет являться кем угодно, но не русским. Если же мы берем во внимание органы власти, то, как было верно отмечено ранее, именно диаспоры обладают большими финансовыми, человеческими, информационными ресурсами, нежели русское население. Кроме того, они действуют сплоченно. Наконец, зачастую их взаимодействие с органами власти основывается на коррупционном факторе. Если есть деньги, то ими приобретаются новые экономические ресурсы, которые позволяют «отмазать своего человека», оказывать давление на других.

Есть еще психологический момент – ничем не мотивированная боязнь. Попробовал бы какой-нибудь руководитель заявить о том, что он русский! На него тут же начнут сыпаться обвинения в фашизме, в ксенофобии. В этом «помогут» СМИ, выражающие либеральную политику государства, различные правозащитные организации. На руководителя будет оказываться постоянное давление со всех сторон.

С. Иванов: Помимо давления либеральной власти и космополитичных СМИ, нам не следует забывать об имперской традиции нашей истории. Нашей власти выгодно править так, как правили императоры, советская власть, то есть за счет русских. За счет русской энергии, русских ресурсов. Мы ведь обустраивали национальные окраины. При императорах в Польше была демократия, в России ее не было. И сегодня за счет русских решается множество вопросов. В советское время перед русскими встал вопрос: что будет – государство или нация? Вспомним Византию: она распалась только из-за того, что никто не заботился о нации. В то же время евреи, потеряв государство, не забыли о себе как о нации и восстановили свою государственность. У Византии сегодня нет шансов восстановить свою государственность, потому что нет нации, которая могла бы начать новое строительство. Да, мы можем сохранить Россию, но может получиться и так, что все мы станем россиянами. И люди, живущие на этой территории, будут говорить на совершенно особенном русском языке, так как уже сейчас создаются комитеты по празднованию Дня русского языка, где в составе комитета нет ни одного русского. Язык уже начинает жить отдельно от русского народа. И эта ситуация крайне тревожна.

А. Мосолов: В отношении руководителей можно сказать лишь одно: не всегда те, кто является власть имущими, приносят пользу всему государству, государствообразующему народу.

Е. Мазепин: Получается, что в настоящий момент на общественное мнение огромное влияние оказывают либеральные СМИ, с которыми не могут не считаться власти. Они зависимы от них.

С. Ишутин: Перед тем, как занять статусную должность во власти, зачастую человек вынужден согласиться с некоторыми правилами, одно из которых – ложно понимаемая политкорректность по отношению к нацменьшинствам. Придерживаясь этого правила на протяжении ряда лет, руководитель забывает о том, что он русский и православный.

А. Волкова: Для чего люди чаще всего приходят во власть? Не для того, чтобы защищать интересы коренного русского населения, так как настоящих защитников я вижу сейчас рядом перед собой. Во власть приходят зачастую те, кто стремится любым путем обеспечить себе безбедное существование.

Ведущий: Понятно, что у наших руководителей иногда просыпается эта «русскость». Я припоминаю факт, когда осуществлялась мягкая передача власти от В. Путина к Д. Медведеву, и первый отметил: «Не беспокойтесь, Дмитрий Медведев еще больший русский националист, чем я». И все же хотел бы спросить: с вашей точки зрения, это неискренность или у наших руководителей не хватает баланса в отношениях между диаспорами, либеральными СМИ с одной стороны и своей «русскостью» – с другой?

А. Дорош: В современном российском обществе национал-патриотическое ядро фактически имеет значительно меньше ресурсов для влияния на население. Ресурсов не интеллектуальных или человеческих, а как раз-таки финансовых.

Русское патриотическое и православное общественное движение должно быть организованным и влиятельным

Ведущий: Может быть, наши руководители хотят, но не могут проводить политику в интересах русского национального большинства? Или дело в чем-то другом?

С. Иванов: Конечно, здесь важную роль играет слабость патриотического организованного движения. Вспомним историю с партией «Родина». Поэтому субъекта, который выступал бы от имени русского национального движения, на сегодняшний день не существует. Все будет зависеть от нашего единства, потому что русская власть начинает действовать только тогда, когда видит нашу силу. После выступления на Манежной произошло ужесточение законодательства о миграционной политике. Только таким образом власть начинает как-то замечать проблемы.

А. Мосолов: Угроза русским и «русскости» была всегда. Сколько существуют русские, столько существует и угроза. Для того чтобы взорвать дом, нужно взорвать несущую конструкцию. Так и здесь: разрушение начинается с русского народа как стержневого. Если мы не сможем противопоставить конкретные слаженные действия, то результат обещает быть плачевным.

Е. Мазепин: На формирование русской нации огромное влияние оказало принятие православия. Для того, чтобы превратить русского человека в некое универсальное существо, и идут нападки на РПЦ.

С. Ишутин: Если бы никаких угроз не было, мы бы с вами сегодня здесь не обсуждали злободневные вопросы.

А. Волкова: Для нас, лидеров русских патриотических и православных организаций, основной вопрос в повестке дня – донести до населения, лидеров общественного мнения и власти мысль о важности признания государствообразующей роли русского народа. Не раз различные политические силы предлагали подобную инициативу, однако под разными предлогами она отвергалась.

С. Иванов: За этим лежит угроза коррупции, так как чиновники позволяют некоторым меньшинствам захватить ключевые экономические позиции. Я считаю, что именно рынки являются ключевыми звеньями. Давайте сравним Белгородскую и Воронежскую области. На мой взгляд, Белгородская область представляет собой эталон отношения власти к своему народу. Савченко думает о людях, создавая, например, семейные фермы. Он закрепляет народ на земле. Дайте народу возможность работать и зарабатывать, и демографические проблемы также пойдут на спад. Каждый человек, который хочет что-то выращивать, получает ссуду или кредит. Человек закрепляется на земле, он развивается, у него появляются деньги, рождаются дети. У нас же целые территории бросают, а потом со своими стадами приходят чеченцы, которые выпасают свои стада на этих полях. Получаются такие «маленькие Косово на территории Воронежской области».

Что касается православия. Задумайтесь, сколько храмов у нас до сих пор не отреставрировано! Должна быть принята программа, в которой бы за­креплялись сроки реставрации всех храмов. В той же Белгородской области этот процесс завершен. Если у человека нет храма как духовной и экономической структуры, он уходит от веры. Даже если при рождении ребенка будут давать большую финансовую помощь, она не поможет при отсутствии рабочих мест, перспективы. Главное, чтобы человек хорошо себя чувствовал экономически. Только подумайте, как может выжить село, если на том же Юго-Западном рынке есть только один прилавок с сельской натуральной продукцией. Производителей просто вытеснили, а село без этого существовать не может.

А. Дорош: А ведь желающих покупать продукцию сельского производителя очень много. Даже если бы цена была в разы выше.

С. Иванов: Я бы добавил к экономической программе восстановление культурно-духовное. Помните, с каким успехом выступили Бурановские бабушки на Евровидении? А у нас таких бабушек в каждом селе очень много. И это тоже требует поддержки. В этом отношении я против Платоновского фестиваля, на который направляются колоссальные средства, тогда как в деревнях у нас некоторые клубы не отапливаются. Нужно ведь, чтобы в каждом клубе был человек, который бы организовывал те или иные мероприятия. Помимо храмов, должны быть и хоры в каждом селе, чтобы была возможность общаться и поддерживать родную культуру.

А. Дорош: На Западе всегда существовали и существуют футурологические прогнозы относительно России и русских. Однако главное в них то, что в ближайшее десятилетие русских должно остаться мало. Наверное, ровно столько, чтобы обслуживать нефтяные и газовые трубы, а национальные богатства должны достаться другим. Трудно поверить, что люди, сидящие наверху, не понимают, к чему может привести такая политика. Во властных структурах множество людей, которые не действуют в интересах национального большинства.

Парадокс в том, что чем больше нам навязывают безликую гражданскую идентичность «россиянин», тем больше мы ощущаем себя русскими

С. Иванов: Я бы добавил, что русский народ не вписывается в либеральные ценности. Помните фразу о том, что стоит заменить народ – и поменяется устройство государства. И православие нам мешает к рынку идти, и большинство представителей власти хотят сделать из нас россиян. Президент Украины Кучма написал книгу «Украина – не Россия». Для него было важно вбить в голову разницу между народами. Нашей идей должна стать мысль «Россияне – не русские». Из татар уже не сделаешь россиян, так как у них уже есть Татарская республика.

А. Дорош: В рамках разработанной недавно «Стратегии государственной национальной политики РФ» должен идти процесс формирования граждан­ской идентичности «россиянин». Я думаю, это неправильный тренд. Ни один представитель национальных меньшинств не согласится с тем, что он россиянин. Он будет бережно охранять свою национальную идентичность. Так с какой радости мы, русские, будем идти по пути трансформации в россиян?

Е. Мазепин: Прежде чем говорить о национальной идентичности и самоидентификации, необходимо принять на федеральном уровне закон о защите русского народа, потому что без данного элемента не будет в перспективе и самого государства.

А. Мосолов: В национальных республиках бывшего СССР все было так, как и сейчас в автономных. Слово «русский» тогда тоже не особо приветствовалось. Гражданская идентичность представляет собой не что иное, как создание белого листа, на котором потом можно будет изобразить все, что угодно. Русских можно будет превратить в самый бесправный этнос, что сейчас и делается. Но парадокс в том, что чем больше нам навязывают эту безликую гражданскую идентичность «россиянин», тем больше мы ощущаем себя русскими.

С. Ишутин: Интересно, а нас спросили, нужна ли нам гражданская идентичность, которую нам так усиленно предлагают? Все здесь присутствующие считают себя русскими, а не россиянами или кем-то там еще.

А. Волкова: В студенческой, в молодежной среде ситуация совсем иная. Представляя себя креативной частью общества, молодые люди и девушки вряд ли с уверенностью скажут, что они русские, так как считается, что это неэтично и очень неправильно.

А. Дорош: Основная наша проблема не в чьей-то силе, а в нашей слабости. Активность мы обязаны проявлять, так как никто работу за нас не сделает. Если мы этого не будем делать, нас окончательно вытеснят. Объединение сейчас жизненно необходимо. Существует ряд организаций и отдельных людей в Воронеже, которые считают себя русскими и готовы сделать что-то для народа. Нужно наращивать свое влияние в обществе.

Е. Мазепин: Нам нужно было объединиться еще вчера. Помимо лоббирования интересов в органах власти, необходимо вести большую общественную работу в рамках различных движений по развитию и сохранению русской национальной духовности и самобытности. Надо проводить встречи, устраивать конкурсы.

С. Ишутин: Русские патриотические и православные организации должны представлять собой мощную силу и быть независимыми от власти, а наоборот, влиять на ее решения. Диалог с властью необходимо вести на равных.

А. Мосолов: Если мы самоорганизуемся, русские организации не будут молчать, тогда мы можем надеяться на то, что наша самость будет защищена и сохранена.

А. Волкова: Разобщенность и нежелание договориться привели только к маргинализации русских патриотических и православных движений. Мы должны извлечь из этого уроки. Поэтому сейчас наша цель – объединиться и показать, что русский, православный патриот – это интеллектуал, искренне и горячо любящий свою Родину не на словах, а на деле.