Абел АГАНБЕГЯН, доктор экономических наук, профессор, академик Российской академии наук, зав. кафедрой экономической теории и политики РАНХиГС при Президенте РФ: «Правительство недооценивает глубину кризиса 2020 г.»

Эпидемия коронавируса оказала серьезное влияние на сфере сферы жизни: экономическую, социальную, политическую. Есть ли хоть какие-то отрасли, которые вышли победителями после окончания пандемии? Скорее всего, есть, но их процент на общем фоне недостаточно высок. С другой стороны, доходы населения России, по последним данным Росстата, снизились на рекордные восемь процентов. Но были ли эти результаты только следствием коронавирусной пандемии или же у них были другие причины, которые суммировались на протяжении примерно 11-12 лет?

В своей статье «О необходимости новой социально-экономической политики» доктор экономических наук, профессор, академик Российской академии наук Абел Гезевич АГАНБЕГЯН анализирует природу нынешнего, только подступающего кризиса. При этом автор отмечает, что события 2020 г. стали логичным продолжением кризиса 2008-2009 гг., который сильно ударил по экономике России и по карманам простых граждан. Абел Аганбегян использует широкий массив статистической информации, чтобы показать развитие кризиса в динамике. С разрешения автора, мы знакомим читателя с первой частью научной статьи, впервые опубликованной в журнале «Среднерусский вестник общественных наук» (том 15, №3, 2020 г., с. 15-50), который издается в Среднерусском институте управления - филиале РАНХиГС при Президенте РФ..

Новые условия социально-экономического развития после кризиса 2008 – 2009 гг.

Общемировой кризис 2008 – 2009 гг. значительно сократил экономику России. Из 20-ти ведущих стран мира, представленных на мировом саммите, в России кризис был самым глубоким. У нас больше, чем у других стран, снизился ВВП – на 8%, на 15% сократились инвестиции. У нас сильнее, чем у других стран, сократился государственный бюджет, доходы которого снизились в 1,7 раза. Эти потери были восполнены из наших резервов, которые накопились за время подъема, и за время восьмикратного увеличения цены на нефть. Внешнеэкономический оборот России сократился в кризис на 40%, в то время как среднее сокращение в мире у других стран составило 20%. Фондовый рынок упал почти в 5 раз против падения в 2,5 раза фондовых рынков Китая, США и других стран.

Этот кризис ознаменовал начало третьего этапа в развитии новой России. В первый период (с 1991 г.) был глубокий и длительный трансформационный кризис, который завершился финансово-экономическим и социальным кризисом 1998 – 1999 годов. Валовой продукт, промышленность, реальные доходы сократились примерно вдвое, а инвестиции – вчетверо. Безработица поднялась до 13% – 9,5 млн. человек. Число бедных увеличилось до 40% от численности населения. Затем наступил второй этап – восстановительный подъем, который тоже длился 10 лет до нового кризиса 2008 – 2009 гг. Во время второго периода Россия в основном вышла на показатели, достигнутые в конце советского периода (на уровень 1990 – 1991 гг.), а по объему валового продукта и особенно по реальным доходам населения превысила их. ВВП увеличился за это время на 90%, промышленность – на 80%, сельское хозяйство – в 1,5 раза, инвестиции в основной капитал – в 2,8 раза и составили только 60% от уровня советского периода, реальные доходы – в 2,3 раза. Было накоплено за это время около 600 млрд. долларов золотовалютных резервов. Столь интенсивный рост наполовину был связан с увеличением экспортной цены на нефть, продажи которой превысили половину экспортной выручки, а вместе с природным газом достигли 70% экспорта. Кризис 2009 г. коренным образом изменил условия и факторы нашего социально-экономического роста. Сократилась роль нефти и газа в нашем развитии, начался крупный отток капитала из России, в то время как в 2006 – 2007 гг. имел место значительный его приток. Вдвое сократилась роль частного сектора в производстве ВВП, и, напротив, удвоилась роль государства за счет огосударствления экономики. Значительно сократились темпы роста инвестиций в основной капитал и вложений в человеческий капитал. Ослабли стимулы развития, усилилась монополизация многих отраслей, противостоящая конкуренции.

Частному бизнесу стало менее выгодно вкладывать средства в развитие российской экономики. Поэтому даже в период восстановительного подъёма в 2010–2012 гг. темпы социально-экономического развития стали вдвое ниже, чем в предшествующее пятилетие. В России эти коренные изменения не были до конца осознаны, новые вызовы не были приняты. Усилились «ручные» методы управления. Центральный банк отвернулся от решения задач социально-экономического роста, до минимума снизил инвестиционный кредит в основной капитал, не придал значения внебюджетным фондам «длинных денег». Фондовая биржа стала преимущественно спекулятивной, основанной на коротких деньгах. Всё это подорвало рынок капитала, который (при подкреплении конкурентной средой) является основным локомотивом развития рыночного хозяйства. Не были завершены рыночные реформы. В стране сложилась переходная экономика государственно-олигархического типа с неразвитым, ограниченным рынком.

Вдвое, как уже говорилось, возросло огосударствление экономики: доля частного и иностранного секторов сократилась с 2003 г. в производстве ВВП с 65 до 29 процентов (по данным Всемирного банка). С 20 до 40 процентов ВВП увеличилась доля консолидированного бюджета, возникли крупнейшие холдинги, контролируемые государством: Роснефть, Ростех, РЖД, объединения по производству электроэнергии и тепла, ЖКХ, были созданы государственные концерны развития. Удельный вес банков, контролируемых государством, в банковских активах достиг 73%. По примеру федеральной власти тысячи предприятий и организаций тоже были огосударствлены в регионах. С 2013 г., за полтора года до вхождения Крыма в состав России, страна «скатилась» в стагнацию – остановилась промышленность, перестали расти инвестиции, сначала в 3 раза, а потом в 6 раз снизился прирост ВВП (с 4% в период подъема до 1,3% в 2013 и 0,6% в 2014 гг.). Со второй половины 2014 г. против России были введены серьезные финансовые и секторальные санкции. К тому же, со второй половины 2014 г., по инициативе Саудовской Аравии и стран ОПЕК сначала вдвое, а потом втрое снизились цены на нефть, что было направлено против добычи сланцевой нефти в США. В связи с этим вдвое девальвировал рубль и втрое по сравнению с 2012 г., с 5,1 до 15,5 процента, возросла годовая инфляция. Поэтому 2015 г. стал годом рецессии с небольшим падением ВВП (менее 3%), но зато с 11-процентным сокращением инвестиций и объёмов строительства и с 10–15-процентным падением объёмов розничной торговли, реальных располагаемых доходов, конечного потребления домашними хозяйствами, при увеличении числа бедных на 5 млн. человек. Если бы управление страной базировалось на народнохозяйственном планировании, как в Китае, ничего подобного бы не случилось.

Переход к стагнации был рукотворным. Он был вызван снижением государственных инвестиций в течение 2013 – 2015 гг. на 31% при уменьшении инвестиционного вклада в экономику со стороны крупных корпораций, контролируемых государством на 30%, сокращением инвестиций в составе консолидированного бюджета на 22% и снижением объема инвестиционного кредита по основному капиталу со стороны госбанков на 27%. Все эти инвестиции составляют около 50% их общего объема в народном хозяйстве. Так что продолжающийся рост инвестиций частного сектора в размере 10% не смог препятствовать 11% падения всей суммы инвестиции в народном хозяйстве.

Таблица 1 – Динаимка инвестиций в основной капитал в 2013 – 2015 гг.( постоянных ценах) (прирост в %% 2015 г. к 2012 г.)

Последствие – прогрессирующее старение основных фондов, особенно машин и оборудования, 23% которых работают свыше сроков амортизации. Началось ускоренное отставание страны по уровню научно-технологического развития. По мировому рейтингу Россия здесь опустилась на 48-е место, отставая не только от 25 развитых стран, но и от 22 развивающихся и постсоциалистических стран Европы. Кроме того, в кризис, с 2008 года, начался огромный отток капитала из России. Иностранные фирмы, удельный вес которых в экономике России составлял около 10–15%, стали выводить свои активы из нашей страны, поскольку кризис был глубоким и их материнские компании, расположенные в Германии, США и других странах, нуждались в деньгах. Многие российские предприниматели, столкнувшись с трудностями инвестирования средств внутри нашей страны и опасаясь за безопасность своего капитала, тоже стали переводить значительную часть средств в оффшоры и на счета в зарубежных банках, где у россиян, по оценкам, к настоящему времени скопилось около 1 трлн. долларов, в том числе 0,4 трлн. в оффшорах. В 2008 году из России ушло на 133 млрд. долларов средств больше, чем пришло. Для сравнения: в 2006 году, до кризиса, приток капиталов в Россию превышал их вывоз на 43 млрд. долларов, а в 2007 году, накануне кризиса, в нашу страну пришло 82 млрд. долларов плюсом. В 2011 году тоже наблюдался большой «провал» – минус 80 млрд. долларов, потому что это был год перед выборами Президента РФ: была некоторая неясность, и люди перестраховывались, выводя средства из страны. Самый крупный отток был при введении санкций – 151,5 млрд. долларов в 2014 г. Нынешний 2020 г. стал тринадцатым годом оттока капитала из России.

Высокая смертность населения – плохой знак для руководства страны

Столь значительный отток капитала наряду с сокращением инвестиций в основной капитал и вложений в человеческий капитал в период стагнации, а также увеличивающаяся отсталость нашей материально-технической базы – всё это тянет нашу экономику вниз. При отсутствии планирования социально-экономическая политика базируется на госбюджете, который составляет Минфин без целевых показателей. Нецелевое использование более трети всего ВВП в виде безвозвратных бюджетных средств, выдаваемых в основном в виде авансов, низкоэффективно. В управлении преобладает фискальный подход. Пятый год идет сокращение ввода жилья, увеличивается бедность, ухудшается положение среднего класса, численность которого ежегодно снижается. Тем более, что доходы бюджета с 2014 г. из-за значительного сокращения цен на нефть и газ в реальном выражении снижаются. Уменьшение размера консолидированного бюджета, оцененного в постоянных ценах, стало особенно значительно из-за стремления Минфина сбалансировать доходы и расходы бюджета, не допуская дефицита в отдельные годы. В том числе в неблагоприятном по всем показателям 2019 г. доходы бюджета даже превысили расходы, и образовался значительный профицит. Сокращающийся бюджет не способен достойным образом финансировать НИОКР, образование и здравоохранение – основные отрасли сферы «экономика знаний», которая составляет ядро человеческого капитала. Сокращающийся бюджет тоже тянет нашу экономику вниз. Ещё один неблагоприятный тренд – наступивший демографический кризис.

Таблица 2 – Показатели движения населения в России

С 2016 по 2019 г. рождаемость сократилась на 400 тыс. человек из-за снижения численности женщин в фертильном возрасте и из-за сокращения суммарного коэффициента рождаемости в возрасте от 20 до 35 лет. Пять лет назад в этих возрастах насчитывалось около 17 млн. женщин. С 2017 г. их число стало ежегодно сокращаться из-за снижения рождаемости, особенно значительно с 1992 до 2005 г. В 2030 г. число фертильных женщин в указанном возрасте сократится до 11 млн., и они, естественно, родят меньше детей. С другой стороны, нужно учесть число детей, которых одна женщина рожает в фертильном возрасте. Максимум этот показатель – суммарный коэффициент рождаемости – достиг в 2015 г. – 1,777. С 2016 г. он стал сокращаться и в 2019 г. составил всего 1,502.

В значительной мере это связано со снижением реальных доходов семей на 10% в период стагнации и неопределенностью перспектив развития. Если рождаемость сократилась на 400 тыс. человек, то смертность в эти годы снизилась всего на 90 тыс. человек, и её размеры с 2017 г. превысили рождаемость. Наступила депопуляция населения, достигшая в 2019 г. 320 тыс. человек. Это снижение естественного прироста населения с 2018 г. стало превышать положительное сальдо миграции в Россию, прежде всего из стран СНГ. И поэтому в 2018 – 2019 гг. наше население сократилось почти на 150 тыс. человек. Особое значение при этом имеют происходящие возрастные изменения структуры населения, за последние пять лет население в трудоспособном возрасте уменьшилось на 5 млн. человек. Особенно заметно сокращение населения, включая его отток на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири, где и без того плотность населения крайне низка. Эти регионы нуждаются, напротив, в значительном притоке населения в трудоспособном возрасте, поскольку обладают многими не использованными ещё природными богатствами.

Снижение численности населения – плохой знак для страны. В.В. Путин в своем Указе от 7 мая 2018 г. «О перспективах развития страны» поставил уровень жизни и сохранность населения России в один ряд как целевые установки социально-экономического роста. Сегодня дальнейшее сохранение численности населения под вопросом. Отсутствие программно-целевого подхода в использовании ресурсов часто приводит к негативным результатам. Например, все попытки восстановить хотя бы 3-процентный рост, когда цена на нефть в 2016 – 2018 гг. удвоилась и страна получила большой прирост валюты, в бесплановом хозяйстве были обречены на неудачу. И как только цена на нефть перестала расти, даже 4-процентный рост ВВП и 9-процентный рост инвестиций в 2017– 2018 гг. (за два года) не привели к социально-экономическому росту. А в следующем, 2019 г., социально-экономические показатели вдвое ухудшились, хотя цена на нефть не снижалась. ВВП в этом году увеличился на 1,3%, инвестиции – на 1,6%, а реальные доходы – всего на 0,8%. Между тем, за 2018 – 2019 гг. финансовый результат деятельности всех предприятий и организаций (прибыль минус убыток) увеличился на рекордные 72%. Но эти заработанные средства при отсутствии индикативного плана для частного сектора не были направлены ни на инвестиции, ни на соответствующий рост заработной платы. Дополнительные суммы «упрятали» на счетах отечественных банков, которые у них выросли до 30 трлн. руб., и перевели десятки миллиардов долларов в оффшоры и на счета зарубежных банков.

Меня очень интересует экономика и организация здравоохранения, и хочется привести ещё один пример, когда временами государство бесцельно тратит огромные средства на отдельные отрасли, которые не дают позитивных результатов. С 2000 по 2005 годы небывало выросли госрасходы на здравоохранение на фоне общего подъема доходов населения и экономических показателей. При этом смертность не снизилась, а повысилась, низкая продолжительность жизни не увеличилась. Но как только появилось подобие плана в виде принятых конкретных программ «Демография» и «Здоровье», которые начали осуществляться с 2006 г., при намного меньшем приросте финансирования за 2006 – 2013 гг. были достигнуты впечатляющие результаты.

целевое управление имеет неоспоримые преимущества перед бесцелевым управлением. При этом формального указания цели на конечный период недостаточно. Указанные выше программы «Демография» и «Здоровье» были весьма конкретными. Например, в соответствии с программой «Здоровье» в России были построены крупные кардиологические, онкологические и травматологические, а также десятки перинатальных центров. Так что, например, число пациентов, подвергнутых высокотехнологическому лечению в этих центрах превысило 1,5 млн. человек против 60 тыс., как это было до создания этих центров1 . То есть нужно не просто определить цель, но и пути достижения этой цели. Проиллюстрирую это положение еще на одном примере.

Выбранный вновь Президентом в 2012 г. В.В.Путин, как известно, издал целую серию указов с конкретными показателями на 2015, 2018 и 2020 годы. В частности, в Указе по долгосрочному экономическому развитию было предусмотрено увеличить долю инвестиций в основной капитал в ВВП до 25% в 2015 г. и 27% в 2018 г. против 21% в 2012 г. Но никаких мер по стимулированию привлечения этих средств, никаких программ или планов по годам, какие инвестиции должны вложить бюджет, государственные корпорации, государственные банки в виде инвестиционного кредита, и никаких индикативных ориентировочных показателей для частного бизнеса не было указано. Правительство должно было подготовить конкретные программы с мероприятиями, чтобы этого достичь. Ничего не было сделано. И, как мы видели в приводимых выше примерах, все без исключения госорганизации поступили наоборот – они стали сокращать инвестиции прямо с 2013 г.

Продолжение следует.